Четыре песни на шестьдесят

C лишним минут это звуковой ландшафт – пустынный, темный край света, даже пустынный край тьмы, на котором нам предстоит на ощупь отыскивать имена на поваленных крестах, слушая, как негодуют души тех, по чьим костям мы за это время не раз ступим. Осязаемый, невидимый в кромешной темноте туман клавишного наследия ambient расстилает перед нами горизонты, на которых достаточно живо для стиля прорисованы детали окружения. Звуки живут своей жизнью, двигаются и суетятся по меркам скоростей обоих стилей.

Две минуты разгон, а потом практически кишащий призраками заповедник погребения, с эхом прошлых времен и ушедших людей. Гитары сведены из солидного веса funeral в части вязкой почвы, присасывающей ноги идущего по жиже. Гул гитар уходит в нижние частоты, при этом не лишен свербящего жужжания, смешивающегося с ритуалами построения клавишной мороси. А поверх всего гипнотизирующий, почти не меняющийся ритм отлично прописанных, глуховатых барабанов, останавливающийся во мраке на полпути к выходу из склепа, чтобы повернуть обратно и вести за собой, под этот ритм.

Если первая песня, в которой музыканты даже позволили позабавиться вокалами, где-то изменив их до странного крика полного боли и непонимания, до странных, скрипов и писков, кажется, инхейлинга, отнюдь не пошедшего на пользу здесь – то, что похоже на живых, на человеческое, вы не будете приветствовать под этой мягкой и беспощадной почвой. То вторая песня уже полна патетической печали с меньшим влиянием ambient и полностью укладывается в думовую часть стиля. Здесь появляется и едва уловимый на фоне монотонных гитар гроул, и уже второй раз, в конце очередной композиции, удачно вступает соло гитара с едва вздымающейся над костями, мелодией, кружащей и оседающий обратно, в тлен погибших тел. Иногда разражается мелодиями и клавишник, в меру возможности разнообразящий свои действия за инструментом. Отлично произведены переходы между частями длинных композиций и включения в них различных семплов и звуков, также уместны оказались некоторые эксперименты со звуком. На двадцати минутах третьей композиции вас поджидает уж совсем резкая смена музыкального наполнения, на тревожный, манящий, немного похожий на музыку известной Goblin, клавишный пассаж. В последней вещи немного переборщили с динамикой развития, растеряв по дороге монолитность и темноту – на ней, словно выходишь под серое небо, где еще ничего не завершилось, но выход из кошмара безвременья близок. О том же вещают, чуть повеселевшие клавишные фоны.

Очень удачный альбом, выдержанный и разнообразный одновременно, он мастерски погружает нас в те эмоции и мысли, которые копошились в почерневших сердцах авторов. За вычетом небольших мелочей, наличие которых лишь дело времени и опыта, диск производит сильное впечатление. Помниться, до прослушивания я еще успел посмеяться над обложкой релиза – сейчас мне что-то не так забавно смотреть на черепки и костяки, во много глаз глядящие на меня не только с бумаги, но и из колонок центра. Местами, просто хочется извиниться перед ними за такую фамильярность, а они все глядят... не прощают.